Прежде чем говорить о возможных последствиях кипрского кризиса на экономику нашего региона, кратко опишу, что же произошло, насколько это в действительности масштабно, потому что в последнее время мне приходилось слышать совершенно апокалиптические мнения по поводу того, чем же все это грозит миру, Европе и России.

Итак, Кипр давно и неуклонно шел к тому положению, в котором оказался. Еще в 2010 году государственный долг Кипра не превышал 60% от ВВП, а в конце 2012 года он достиг почти 90% ВВП страны. Подкосила островное государство не только общая тяжелая ситуация, но и, как ни парадоксально, те меры, которые Евросоюз до этого предпринимал для стабилизации своей экономики. Убытки Кипра только от реструктуризации долга Греции составили около 20% ВВП. Произошел также разрыв финансового пузыря на спекулятивном рынке недвижимости внутри страны, в который кипрские банки инвестировали излишки своих капиталов.

Темпы, которыми рос госдолг острова, стали угрожающими, в Брюсселе принялись лихорадочно думать, что делать. Если бы госдолг перевалил через 100% от внутреннего валового продукта Кипра, то автоматически наступил бы дефолт, банкротство страны-члена еврозоны, именно поэтому просто взять и предоставить Кипру новый кредит порядка 15-17 млрд евро было нельзя. Но и дефолта нельзя было допустить, так как это могло бы иметь в какой-то степени непредсказуемые последствия для ЕС, даже несмотря на то, что доля Кипра в общеевропейском ВВП – всего 0,2%. Было бы подорвано доверие инвесторов во всем мире к евро и к еврозоне.

И тогда власти ЕС придумали нехитрый способ, как найти «софинансирование» для спасения Кипра от дефолта на самом же Кипре. Тем более что этот остров – оффшорная зона, эдакая кубышка с деньгами – у Кипра огромная с точки зрения размера активов банковская система, примерно в 8 раз больше ВВП. Вот и был предложен вариант спасения острова от полного краха отчасти за счет тех, кто хранит на нем свои капиталы, депозиты, отчасти – за счет помощи ЕС.

Реакция властей и тот информационный шум, который поднялся в связи с этим решением, в России, вполне объяснимы. Если не брать в расчет теневой капитал российских резидентов, точные размеры которого неизвестны, то объем «белых» депозитов российских компаний на Кипре – 19 млрд долларов. Это оценка Moody’s. Еще порядка 5 млрд хранят там наши частные лица – опять же легально, официально. И суммарно это примерно 30% капиталов, которые хранятся в кипрских банках. Учитывая те решения, которые в итоге были приняты, потери российских компаний и частных лиц могут составить порядка 5 млрд евро.

Возникает вопрос – много это или мало? Вот тут и пришло время сказать о том, что ничего критического для экономики России, для банковской системы не произойдет, хотя, конечно, прецедент это очень неприятный. Образно говоря, многим сегодня кажется, что пациент потерял челюсть, а он на самом деле потерял один зуб. По оценке того же агентства Moody’s, объем возможного списания средств может составить меньше 1% совокупного капитала российских банков, что очевидно не является критичной для системы суммой. При этом, конечно, отдельные участники рынка, которые активно размещали средства на Кипре, могут пострадать сильнее других, но даже для них развитие ситуации, на наш взгляд, не станет фатальным. Это прежде всего крупные федеральные банки, некоторые управляющие компании, через которые проводилась налоговая оптимизация по различным отраслям. Если бы было допущено банкротство Кипра, то потери были бы в десятки раз больше, поэтому вывод такой – нашим банкам, компаниям и частным вкладчикам еще повезло, ведь 60-70% они по всей вероятности смогут оттуда вытащить.

Надо сказать, что непосредственно на нашу региональную экономику эти события практически никак не повлияют. Но влияние возможно опосредованное – через макроэкономику, когда мы видим снижение акций российских компаний из-за этих негативных событий, небольшое усиление оттока капитала, небольшое ослабление рубля, которое, к слову, не повредит нашим производителям, в том числе волгоградским, столкнувшимся в последнее время с тенденцией снижения спроса на свою продукцию. Ну и, как я уже сказал, отдельные компании, частные лица, которые хранили деньги на Кипре, с определенным процентом своих средств попрощаются.

В том, что будет происходить дальше, мы можем даже, как ни парадоксально, увидеть плюсы. Например, часть кипрского капитала может быть при первой же возможности «эвакуирована» в Россию, что будет хорошо для отечественной экономики. В целом же, скорее всего, интерес российских резидентов будет смещаться в сторону иных, более стабильных финансовых гаваней, например, в Сингапур.

В заключение отвечу на часто задаваемый нам вопрос – что делать тем вкладчикам, у которых есть депозиты на Кипре. Пока что набор действий довольно ограничен, потому что ситуация еще тяжелая и вопросы ее урегулирования сейчас поэтапно, медленно решаются. Очевидно, что как-то повлиять на эти процессы сами вкладчики сейчас не могут.

Пока что мы рекомендуем тем, у кого есть вклады в кипрских банках, внимательно отслеживать ситуацию. Параллельно необходимо запросить у кредитных учреждений официальную информацию о том, в каком состоянии находится счет (счета), какие конкретно наложены ограничения по изъятию вклада, в какие сроки данные ограничения будут сняты и какой процент может быть удержан.

Многие интересуются, куда направлять средства, когда удастся их полностью или частично вытащить из Кипра. Универсального рецепта для размещения денежных средств не существует. Каждая ситуация индивидуальна. Необходимо рассматривать целый ряд аспектов, начиная от целей создания оффшорной структуры, сферы деятельности, структуры бизнеса и системы активов и заканчивая историей возникновения средств и обоснования их законности. Вообще, депозиты — это один из самых надежных и понятных способов инвестирования денежных средств. И самое лучшее размещать денежные средства в той стране, гражданином, которой Вы являетесь.